Анна зарембо
Что у нас завтра по расписанию?
- Любовь.
- Завтра нужно что-то про любовь – напомнила моя верная помощница.
- А почему завтра? Про любовь всегда нужно.
- Конечно, - покладисто согласилась К. – просто завтра 14 февраля.
- Японский телевизор! Совсем забыла.
Я не фанатка дат и официальных праздников, хотя считаю, что лишний повод подарить подарок, обнять, порадоваться никогда не помешает. А так про любовь я всегда. Даже предупреждаю иногда клиентов: «О чем бы мы ни говорили, это все равно будет про любовь. Ничего уж тут не поделаешь».
Сегодня можно было бы написать о том, как мы боимся «забыться, закружиться, потеряться», особенно, когда у нас уже есть опыт этих потерь. И мы отворачиваемся, рассказываем себе и другим, что уже давно нет столько дури, что у нас полно важных дел и, вообще, мы как это… полностью самодостаточны. Мы боимся подойти ближе, растопыривая иголки как напуганные дикобразы, отчаянно торгуемся, чтобы нас не обсчитали, сжимая в кулаке последние грошики любви. Можно подумать, любовь - это карманные деньги и мы так боимся их «растратить попусту». Как будто организм больше не готов создавать любовь внутри нас, там, где ее всегда было сколько угодно.
Еще можно было бы написать, как мы бросаемся в любовь, как в спасение, ожидая, что она излечит нас от всего – пустоты, непонимания и грыжи в позвоночнике. Или о том, куда она уходит, не оставив даже пары строк на прощание. Или о том, сколько сил дает влюбленность – ты плывешь, не касаясь земли, за день успеваешь переделать то, что собирался сделать весь месяц, а потом за ночь (потому что спать совершенно невозможно) изобретаешь какой-нибудь вечный двигатель.
Могла бы… Но сегодня я, пожалуй, о другом. Любовь – да простит меня покойный святой Валентин – она не только романтическая, она же про всех наших близких. И прежде всего она требует нашего времени и внимания. Без них любовь чахнет или выдыхается. Вроде бы с виду все тоже, а нет того аромата.
Сегодня можно было бы написать о том, как мы боимся «забыться, закружиться, потеряться», особенно, когда у нас уже есть опыт этих потерь. И мы отворачиваемся, рассказываем себе и другим, что уже давно нет столько дури, что у нас полно важных дел и, вообще, мы как это… полностью самодостаточны. Мы боимся подойти ближе, растопыривая иголки как напуганные дикобразы, отчаянно торгуемся, чтобы нас не обсчитали, сжимая в кулаке последние грошики любви. Можно подумать, любовь - это карманные деньги и мы так боимся их «растратить попусту». Как будто организм больше не готов создавать любовь внутри нас, там, где ее всегда было сколько угодно.
Еще можно было бы написать, как мы бросаемся в любовь, как в спасение, ожидая, что она излечит нас от всего – пустоты, непонимания и грыжи в позвоночнике. Или о том, куда она уходит, не оставив даже пары строк на прощание. Или о том, сколько сил дает влюбленность – ты плывешь, не касаясь земли, за день успеваешь переделать то, что собирался сделать весь месяц, а потом за ночь (потому что спать совершенно невозможно) изобретаешь какой-нибудь вечный двигатель.
Могла бы… Но сегодня я, пожалуй, о другом. Любовь – да простит меня покойный святой Валентин – она не только романтическая, она же про всех наших близких. И прежде всего она требует нашего времени и внимания. Без них любовь чахнет или выдыхается. Вроде бы с виду все тоже, а нет того аромата.
Старая история, но ведь она не только про детей ))) Сколько нам надо приплачивать, чтобы мы иногда останавливались и просто садились подержать любимых за руку и поговорить?
"Как-то раз один человек вернулся поздно домой с работы, как всегда усталый и задёрганный, и увидел, что в дверях его ждёт пятилетний сын.
- Папа, можно у тебя кое-что спросить?
- Конечно, что случилось?
- Пап, а сколько ты получаешь?
- Это не твоё дело! – возмутился отец. – И потом, зачем это тебе?
- Просто хочу знать. Пожалуйста, ну скажи, сколько ты получаешь в час?
- Ну, вообще-то, 500. А что?
- Пап… – сын посмотрел на него снизу вверх очень серьёзными глазами. – Пап, ты можешь занять мне 300?
- Ты спрашивал только для того, чтобы я тебе дал денег на какую-нибудь дурацкую игрушку? – закричал тот. – Немедленно марш к себе в комнату и ложись спать!.. Нельзя же быть таким эгоистом! Я работаю целый день, страшно устаю, а ты себя так глупо ведешь.
Малыш тихо ушёл к себе в комнату и закрыл за собой дверь.
А его отец продолжал стоять в дверях и злиться на просьбы сына. «Да как он смеет спрашивать меня о зарплате, чтобы потом попросить денег?» Но спустя какое-то время он успокоился и начал рассуждать здраво: «Может, ему действительно что-то очень важное нужно купить. Да чёрт с ними, с тремя сотнями, он ведь ещё вообще ни разу у меня не просил денег».
Когда он вошёл в детскую, его сын уже был в постели.
- Ты не спишь, сынок? – спросил он.
- Нет, папа. Просто лежу, – ответил мальчик.
- Я, кажется, слишком грубо тебе ответил, – сказал отец. – У меня был тяжелый день, и я просто сорвался. Прости меня. Вот, держи деньги, которые ты просил.
Мальчик сел в кровати и улыбнулся. - Ой, папка, спасибо! – радостно воскликнул он. Затем он залез под подушку и достал еще несколько смятых банкнот. Его отец, увидев, что у ребенка уже есть деньги, опять разозлился. А малыш сложил все деньги вместе, и тщательно пересчитал купюры, и затем снова посмотрел на отца.
- Зачем ты просил денег, если они у тебя уже есть? – проворчал тот.
- Потому что у меня было недостаточно. Но теперь мне как раз хватит, – ответил ребенок. – Папа, здесь ровно пятьсот. Можно я куплю один час твоего времени? Пожалуйста, приди завтра с работы пораньше, я хочу, чтобы ты поужинал вместе с нами".
Я вам больше скажу, любовь это не только про других. Сколько я должна заплатить самой себе, чтобы сказать "Все, завтра ты берешь отпуск на две недели"? Мне-то точно никто другой отпуска не даст...
Поделиться статьей